В конце XIX века археологические раскопки в Северном Причерноморье превратились в настоящую золотую лихорадку. Каждый сезон приносил сенсационные находки: древние города и дворцы, богатейшие захоронения и клады, изысканные скульптуры и расписные вазы. Открытия российских археологов в области античной культуры этого региона вызывали небывалый ажиотаж среди ученых, коллекционеров и просто любителей древностей по всей Европе.

Большинство находок, естественно, оставалось в российских музеях, что лишь подогревало интерес зарубежных коллег. Европейские музейные работники с завистью смотрели на удачливых русских коллег, мечтая заполучить хотя бы частичку этих сокровищ в свои коллекции.

Неудивительно, что на волне такого ажиотажа рынок наводнили многочисленные подделки. Среди торговцев "древностями" особой известностью пользовались очаковские купцы братья Гохманы. Они снабжали доверчивых любителей античности внушительными мраморными досками с пространными "древними" надписями.

К 1894 году спрос на подобные артефакты резко упал, и находчивые братья переключились на более прибыльный товар - "античные" ювелирные изделия. Один из Гохманов создавал эскизы будущих "древностей", по которым искусные ювелиры изготавливали украшения из золота и серебра. Клиентами этого семейного предприятия стали музеи и частные коллекционеры по всей Европе - от России до Англии.

Для придания достоверности своему товару, Гохманы использовали целую сеть подставных лиц. Особенно прославилась некая крестьянка Анюта из села Перутино, расположенного на месте древней Ольвии. Она продала музеям и коллекционерам огромное количество золотых и серебряных "древностей", каждый раз сопровождая продажу красочной историей о находке.

Особо недоверчивым покупателям фирма Гохманов предоставляла уникальную возможность - самостоятельно "найти" древность в якобы только что раскопанной могиле. Такой подход считался неопровержимым доказательством подлинности находки и успешно развеивал последние сомнения клиентов.

Среди ювелиров, сотрудничавших с Гохманами, особое место занимал одесский мастер Израиль Рухомовский. Именно его талант и мастерство легли в основу одной из самых громких афер в истории искусства - создания знаменитой тиары скифского царя Сайтоферна.

Получив заказ от Гохманов, Рухомовский был уверен, что создает подарок для известного харьковского профессора. Не имея точных сведений о форме древних скифских или греческих тиар, мастер обратился к атласу по истории культуры в поисках вдохновения.

Результат превзошел все ожидания. Рухомовский создал настоящий шедевр ювелирного искусства, поражающий красотой и изяществом исполнения. Тиара представляла собой куполообразный парадный шлем, разделенный на несколько горизонтальных поясов. Центральное место занимала широкая полоса с изображениями сцен из "Илиады" и "Одиссеи" Гомера. Нижний фриз был украшен сценами из повседневной жизни скифов - кочевников и скотоводов, населявших северные районы Причерноморья. Между этими фризами шла древнегреческая надпись, гласившая о том, что тиара является даром жителей Ольвии царю Сайтоферну.

Утонченность рисунка и мастерство исполнения заставляли сравнивать тиару с лучшими образцами античного ювелирного искусства. Никто и подумать не мог, что это творение - плод фантазии талантливого одесского ювелира конца XIX века.

В начале 1896 года Шепсель Гохман предложил приобрести тиару скифского царя Сайтоферна директорам венского Императорского музея. Он рассказал красочную историю о том, как ученые якобы обнаружили богатое захоронение Сайтоферна и его жены неподалеку от Ольвии. Несмотря на интерес экспертов, у музея не нашлось средств на покупку.

Вскоре в доме венского антиквара Антона Фогеля состоялось секретное совещание с участием Шепселя Гохмана и венского маклера Шиманского. Детали этой встречи остались тайной, но ее результатом стало появление тиары в Париже.

В марте 1896 года Шиманский и Фогель представили тиару директору Лувра Кемпфену и руководителю отдела античного искусства Эрону де Вилльфоссу. Французские эксперты были в полном восторге от увиденного. Тиару немедленно объявили бесценным сокровищем, которое непременно должно украсить коллекцию Лувра.

Продавцы запросили за тиару 200 000 франков - огромную по тем временам сумму. Лувр не мог самостоятельно выделить такие средства без одобрения парламента. На помощь пришли меценаты Корройе и Теодор Рейнак, предоставившие необходимую сумму.

1 апреля 1896 года профессор Эрон де Вилльфосс торжественно объявил о приобретении Лувром "чуда греческого ювелирного искусства" - тиары царя Сайтоферна. Он датировал находку III веком до нашей эры и восторженно описал ее как "само Искусство в своем наиболее тонком и чистом виде".

Афера увенчалась полным успехом. Шепсель Гохман получил 86 тысяч франков, а посредники Шиманский и Фогель - соответственно 40 и 74 тысячи комиссионных. Парламент задним числом утвердил расходы на покупку шедевра. Тиара Сайтоферна заняла почетное место в постоянной экспозиции Лувра, вызывая восхищение специалистов и посетителей.

Несмотря на всеобщий восторг, некоторые эксперты с самого начала высказывали сомнения в подлинности тиары. Крупнейший исследователь того времени Адольф Фуртвенглер из Мюнхена обнаружил, что многие элементы декора тиары имеют прототипы в произведениях разных эпох и регионов: от ожерелья V века до нашей эры из Тамани до ваз из Южной Италии и так называемого щита Сципиона из Лувра.

На X археологическом съезде директор Одесского археологического музея Э.Р. Штерн выступил с докладом о подделках классических древностей на юге России, подробно рассказав о деятельности Гохманов и других фальсификаторов. Однако эти тревожные сигналы не находили должного отклика в Париже, где предпочитали прислушиваться к благоприятным отзывам именитых ученых.

Скандал разразился в марте 1903 года, когда в парижской газете появилось сообщение о том, что некий художник с Монмартра по имени Майянс (известный как Элина) утверждает, будто именно он создал тиару Сайтоферна. Французская пресса мгновенно подхватила сенсацию.

23 марта было опубликовано открытое письмо парижского ювелира Лифшица, в котором он называл истинным автором тиары одесского ювелира Израиля Рухомовского. По словам Лифшица, Рухомовский трудился над созданием тиары восемь месяцев и получил за работу две тысячи рублей. Однако этому заявлению поначалу не поверили, считая, что в России просто нет настолько искусных ювелиров.

Правительство Франции, осознав серьезность ситуации, назначило специальную комиссию для расследования обстоятельств дела под руководством Клермон-Гаммо, члена Академии наук и профессора Колледж де Франс.

5 апреля 1903 года Израиль Рухомовский прибыл в Париж, чтобы доказать свое авторство. Его приезд вызвал настоящий ажиотаж: толпы репортеров и любопытных осаждали гостиницу, где он остановился, а портреты одесского ювелира и фотографии тиары заполонили все газеты.

Чтобы убедить правительственную комиссию, Рухомовский продемонстрировал свои другие работы, в том числе золотую группу из фигур Афины и Ахиллеса. Он показал эскизы и рабочие чертежи тиары, подробно описал процесс ее создания. Когда этого оказалось недостаточно, Рухомовский на глазах у комиссии изготовил часть фигурного фриза, идентичную той, что украшала тиару.

Перед лицом неопровержимых доказательств дирекция Лувра была вынуждена признать свое поражение. Тиара Сайтоферна была передана из Лувра в Музей декоративного искусства, где заняла свое место уже как выдающийся образец ювелирного искусства конца XIX столетия.

Понравилось? Поставь лайк!

Обязательно прочти эти статьи:

Багрянец и злато: как Рим и Карфаген схлестнулись за власть над Средиземноморьем

Безумный император: как Коммод погубил золотой век Рима

Женщины-гладиаторы в Древнем Риме: правда или вымысел?

Как немецкий архитектор хотел осушить Средиземное море и объединить Европу с Африкой