— Да, вышла, — сказала она в трубку, — и даже в пятьдесят восемь лет успела, а не в шестьдесят. Подфартило. И как теперь прикажешь жить на эту пенсию в пятнадцать тысяч? — Ну, мама, — голос дочери звучал растерянно, — ты же сама все время говорила, что хочешь на пенсию. — Говорила, — согласилась Римма Марковна. — Хочу. Но не на пенсию, а получать пенсию. И не пятнадцать тысяч, а как минимум сорок. Чтобы как в советское время, когда средняя пенсия почти равнялась средней зарплате. — Ты тут, конечно, ни при чем, — объяснила Римма Марковна дочери, — просто очень уж я расстроилась, надеялась, что хотя бы тысяч восемнадцать будет. Придется продолжать работать. Начальство меня пока не гонит, хотя работать ни сил, ни желания нет. — Ну, может, оно и к лучшему, — неуверенно согласилась дочь. — Работа как-никак поддерживает на плаву, заставляет следить за собой, и деньги дополнительные.

*** Мать и дочь закончили разговор. Дочь, Света, вздохнула. Она как раз надеялась, что мама, выйдя на пенсию, переедет жить на дачу, и тогда у нее наконец-то появится своя квартира. Дача у них была фундаментальная, двухэтажная, с отоплением. Построили ее еще в советские времена, поэтому обошлась она практически даром. А поскольку семья продолжала в нее вкладываться, то в состояние полной ветхости она не пришла. Римма Марковна не раз вслух мечтала о том, что вот выйдет она на пенсию и уедет жить в деревню, а в город будет приезжать только один-два раза в месяц: сходить в театр, пробежаться по магазинам, и все. Света тоже ждала этой минуты с нетерпением. Последние двенадцать лет она вместе с мужем, Артемом, жила в двухкомнатной квартире его матери, Лидии Петровны. Ребенку было уже десять лет, и самое время было перебраться в трехкомнатную квартиру Риммы Марковны. Честно говоря, Света, выходя замуж, рассчитывала, что она с мужем поселится у своих родителей в трехкомнатной квартире, а со временем квартирный вопрос как-нибудь решится. Но ситуация сложилась по-другому.

Вначале резко воспротивился отец Светы, заявив, что не желает видеть зятя в своем доме. Мужчина должен заработать на собственную квартиру. Если же у него нет такой возможности — разные бывают обстоятельства, то, во всяком случае, это жена должна уходить к мужу, а не наоборот. Римма Марковна возразить супругу не посмела, у мужа, а тогда еще жениха Светы, тоже взыграла гордость, и в итоге они переехали к Артему. С тех пор прошло двенадцать лет, скончался отец Светы. Мать осталась одна в трехкомнатной квартире, но все как-то уже текло по заведенному порядку. Трешка матери находилась в новом районе на окраине города —оттуда на работу не выберешься. Квартира свекрови же была прямо рядом с метро. И детский садик под боком, и школа. Свекровь не чаяла души во внучке, а благодаря работе на севере вышла на пенсию досрочно и имела возможность нянчиться с внучкой. Римма Марковна же все еще работала и, как выяснилось, планировала работать дальше. Прошло два года. Римма Марковна продолжала работать, но все чаще жаловалась дочери, что сил уже нет. Только приедешь — уже хочется посидеть, отдохнуть, а впереди еще восьмичасовая смена. Начальство ее, конечно, не гонит, и даже наоборот, уговаривает еще поработать, но у самой уже сил нет. — Мама, — осторожно сказала Света. — Так, может быть, все-таки тебе уволиться? Ты же хотела пожить в саду, пока есть силы, позаниматься участком? — Это я в сорок лет хотела, — ответила Римма Марковна, — когда мне было в удовольствие машину земли перекидать. А сейчас мне эти грядки… В общем, нет у меня сил на них копаться. Да и потом, на что я буду жить? Пенсия у меня смешная. У меня только на еду и мыльно-рыльное в месяц двадцать тысяч уходит. — Просто, мама, я думала, если ты переедешь на дачу, — продолжала Света, — мы займем твою квартиру. Ребенку уже двенадцать лет, ей нужна своя комната. Тебе ведь и дачи хватит. Речь шла о внучке Риммы Марковны. — А когда живешь за городом, ведь практически ничего не надо, - продолжала дочь. — Ты действительно думаешь, что, живя за городом и ежедневно работая как бульдозер, я потеряю аппетит? — иронично спросила Римма Марковна. — Лекарства никуда не денутся, то, что мне выписано, надо пить постоянно. Косметика и парфюмерия на даче нужна такая же, как и в городе. — Но ведь свои продукты… — начала было Светлана. — Свои продукты, с учетом цен на удобрения и рассаду, сейчас золотые. Я это как-то посчитала для интереса, — отвечала Римма Марковна. — Килограмм моркови в магазине стоит девяносто пять рублей, а у бабушек, которые ею торгуют — двести двадцать. Я уверена, что наценку они делают минимальную. Если только вы с Артемом будете мне подбрасывать тысяч двадцать. — Мама, ну это абсолютно нереально, — взмолилась Светлана. — Ну нет у меня таких денег, хоть режь. Две-три тысячи на лекарства — это да, но больше мне просто неоткуда взять. Или на двух ставках работать и ребенка вообще не видеть, или ребенка не кормить. После этого неприятного разговора Римма Марковна задумалась. Работать ей не хотелось. Но жить на даче на двадцать тысяч тоже не хотелось Это ей раньше казалось, что доехать от дачи до города за два часа, пробежаться по магазинам, сходить в театр, а потом на последней одиннадцатичасовой электричке вернуться обратно на дачу — это ерунда. Сейчас при одной мысли, что в час ночи надо будет идти с фонариком по дороге через лесок, а потом по дачному поселку, ей делалось дурно. И не потому, что страшно — никто, конечно, на нее не нападет. Просто сил нет. Но и для работы тоже. Можно, конечно, перейти на полставки, но это ничего не решит. Денег будет меньше, на дачу она все равно не переселится. Ездить каждый день с дачи на работу по утренним пробкам — это ей в пять утра придется вставать. Квартиру она дочери таким образом все равно не освободит, денег будет в два раза меньше, а хлопот в два раза больше. Нет, это не выход. Можно, конечно, сдать одну комнату в своей квартире. Это будет тысяч десять. Работать на полставки, и тогда… Римма Марковна задумалась. А если сдать две комнаты? Тогда это уже двадцать тысяч, можно и пренебречь работой, но жить с двумя посторонними в квартире — это же каторга, а не жизнь. Переселиться на дачу и приезжать время от времени в оставшуюся комнату и все вещи скидывать туда? То есть жить фактически на складе? Нет, это тоже не вариант. Римма Марковна впала в глубокую задумчивость. Потом она обзвонила приятельниц и выслушала их советы. Потом позвонила в риелторскую компанию. Потом позвонила по разным турфирмам в городах России. И, наконец, решилась на авантюру. А может, это была и не авантюра. Гораздо труднее было решиться на разговор с дочерью. Но, в конце концов, Римма Марковна сняла трубку и позвонила Свете. — Света, нам надо с тобой серьезно поговорить, — начала Римма Марковна. — Я очень долго не знала, на что мне решиться, но, в конце концов, все обдумала. Я решила уехать. — На дачу? — обрадовалась дочь. — Нет, — сказала Римма Марковна, — на юга. — В отпуск? — не поняла Света. — Нет, — сказала Римма Марковна, — пока на полгода, квартиру я сдам, там сниму однокомнатную. У меня останется приличная сумма плюс пенсия, и я наконец-то смогу пожить, как я захочу. Врачи давно мне говорят, что у меня половина болезней от нашего загазованного воздуха. А может, я там полгода поживу, мне станет полегче, я и подрабатывать начну. Чем-нибудь торговать или экскурсии водить. — Мама, а как же мы? — воскликнула Светлана. — А вы мне будете звонить онлайн. Мы же все равно видимся не так уж часто, — ответила Римма Марковна, делая вид, что не понимает вопроса дочери. — А квартира? — в лоб спросила дочь. — А квартиру я пока буду сдавать. Если вы с Артемом хотите что-то забрать из вещей хоть себе, хоть на продажу, ради Бога. Деньги от всего, что сумеете продать, конечно, берите себе. Но я так решила, Света, и ты меня не переубедишь. Мне уже шестьдесят лет, и активной жизни мне осталось не так уж много, в лучшем случае лет десять. — Мама, ну что ты говоришь, — слабо возражала Света. — Люди в восемьдесят лет и работают, и путешествуют. — Может быть, — легко согласилась Римма Марковна. — Может, у кого-то есть силы и здоровье и работать, и с внуками нянчиться, и морковь сажать, и в Таиланд летать. Я за них искренне рада, хотя не очень верю, что такие люди существуют. Но у меня таких сил нет. Я всю жизнь работала, большую часть жизни — на двух ставках, а теперь хочу пожить в свое удовольствие. Она помолчала и продолжила: — Квартиру я, конечно, завещаю тебе, а после моей смерти делайте с ней что хотите. Живите, сдавайте, продавайте. Да ты не волнуйся, я до восьмидесяти двух лет не доживу. Жильцы заезжают через три месяца, можете пока забирать все, что захотите. Но дочь обиделась и даже не стала заходить в квартиру В итоге Римма Марковна продала наиболее ценные и громоздкие вещи — телевизор, стационарный компьютер, бабушкин сервант, ну и так, по мелочам. Всякий там советский фарфор, фаянс, мельхиор. С собой она взяла только одежду и улетела в Сочи. Дочь позвонила Римме Марковне только через полгода. — Мама, ты собираешься возвращаться? — без предисловий спросила она. — Нет, — честно ответила Римма Марковна. — Врачи были правы. Мне здесь стало гораздо лучше. Подруги говорят, что я помолодела лет на десять. Жильцы у меня согласны снимать квартиру и дальше, договор я продлила еще на год. Она немного покраснела и продолжила: — Кроме этого, познакомилась тут с одним мужчиной. Он тоже пенсионер, немножко старше меня. Тоже оставил свою квартиру в Москве, только живет в гостинице по скидке. Света, ты уже взрослая женщина. Давай будем устраивать свою жизнь самостоятельно. Я свою, а ты свою. Каждая так, как она считает нужным. Общение между матерью и дочерью практически прекратилось. Они только поздравляли друг друга в сообщениях с днем рождения, с Восьмым марта, с Новым годом. Тем не менее, Света иногда заглядывала на страничку матери «Вконтакте». Она признавала, что мама была права. Женщина в легкой курточке с модной прической на фоне цветущей мимозы ничем не напоминала уставшую сутулившуюся тетку в зимнем пальто, в длинных сапогах и с двумя сумками. В конце концов, рано или поздно квартира останется Свете, да и свекровь в последнее время чувствует себя плохо. Втроем в двухкомнатной квартире они как-нибудь уживутся. Но то, что Света увидела на страничке матери еще через полгода, она никак не ожидала.

На фотографии была ее мать и какой-то мужчина, весьма моложавый и импозантный. Позади них высились какие-то античные руины. Римма Марковна сообщала подругам, что она вышла замуж и переехала жить в турецкий Кемер. И как только она там обустроится, она приглашает подруг к себе в гости.

Ставьте лайк